И останутся, как в сказке, как манящие огни...

(Из партизанской песни)

"Красное знамя", 1967г., №№ 135, 136, 138, 139, 140.

Это был один из обычных январских вечеров суровой зимы 1919 года. Надвинувшийся на Апано-Ключи густой туман точно белой пеленой обволок крестьянские избы со светящимися от камельков крохотными оконцами. Село в тот миг представляло лубочную картинку со сказочными теремками домов.

Тревожные слухи упорно ползли от двора к двору. В Тасеево - восстание, и посланные для усмирения крестьян два отряда колчаковцев были разбиты повстанцами. Слухи бередили души мужиков, лишили их сна и покоя.

Фронтовик Янчик Мариан шагал торопливо по улице, спешил сообщить отцу-подпольщику последнюю новость. Отец внимательно выслушал сына, и, собравшись с мыслями, заговорил:

-Вот что, сынок, собирайся и двигай в Тасеево. Свяжешься там с одним человеком, точно все разузнаешь, и немедля - домой. Нам здесь тоже пора начинать.

С котомкой и берданкой, как заправский охотник, отправился Мариан в дальний путь.

Из Тасеево Янчик возвратился уже во второй половине февраля с группой из 4-х человек во главе с Даниилом Апановичем. Тасеевский военно-революционный штаб послал в помощь апано-ключинцам своих людей.

Успехи тасеевцев в двух боях с отрядом атамана Красильникова были самой лучшей агитацией по вовлечению мужиков в партизанские отряды. Уже к приезду Апановича в Зимнике собралось около 100 добровольцев, которых возглавил Железкин.

Отдав сформированному отряду необходимые распоряжения, Апанович с группой направился в Долгий Мост, Соколовку.и другие населенные пункты.

В Соколовке Апанович встретил делегацию из Шиткинской волости. Получив исчерпывающую информацию о последних событиях и наказ военно-революционного штаба, шиткинцы отбыли домой. А вскоре пришло известие об образовании Шиткинского фронта.

Прибывшие в Долгий Мост Апанович и его товарищи, проявив инициативу, и при поддержке участников Иланско-Канского вооруженного восстания - Кобрина, Золотарева, Шахматова, Мурашкина созвали волостной сход. Собрание проходило бурно и затянулось до утра. Несмотря на яростное сопротивление зажиточных хозяев, победу одержала бедняцкая и середняцкая масса во главе с большевиками. Сход постановил всемерно поддерживать тасеевцев в их борьбе за Советскую власть и на добровольных началах организовать свой отряд. Командиром отряда избрали иланского рабочего Герасима Мурашкина. Кобрин, Золотарев и Шахматов вернулись домой, а через некоторое время поднялись восстания в Тинской и Кучеровской волостях. Образовался Кучеровский фронт. Также по инициативе группы штаба в деревне Бортники был организован новый отряд, командиром которого назначили Шпиндера.

На другой день бортниковцы выступили по приказу в Апано-Ключи, для обороны села. Сам Апанович с Янчиком и связным направился в Зимник. Часовой до этого сообщил, что слышал оттуда выстрелы.

Но в деревне стояла мертвая тишина, и Апанович обругал часового за ложную тревогу. Подстегивая коней, цепочка всадников пробиралась по безлюдной улице. Внезапно тишину разорвали винтовочные выстрелы.

- Западня, черт, - зло подумал Апанович и пришпорил лошадь.

- Где же Железкин? - Эта мысль неотступно владела его сознанием и товарищей на обратном пути.

А события развернулись так. Железкин, вопреки приказу, не приняв боя, с частью бойцов скрылся в лесу. Партизаны во главе с Иваном Даровым стойко защищали подступы к деревне. Когда кончились патроны, Даровой приказал товарищам отступить, а сам остался прикрывать отход. Но вот и у смельчака иссяк запас патронов. Белые, не встречая сопротивления, уверенно вступали в Зимник.

Не выдержал молодой боец и последним патроном, оставленным для себя, сразил офицера. А тут пуля настигла и самого.

Однако на смену павшим в ряды партизан вставали новые защитники Советской власти. Так, из деревни Федино прибыло 27 добровольцев во главе с Мутовиным. Это опытные охотники, замечательные лыжники и прекрасные стрелки. Из таежников сформировали лыжную команду, командиром которой стал Янчик Мариан.

Апанские повстанцы имели три пехотных отряда, команду лыжников и конную разведку. Всего около 400 человек. В конце марта состоялось собрание делегатов от отрядов и гражданского населения, которое объявило колчаковскому правительству решительный бой. В военно-революционный штаб фронта были избраны: Апанович - начальник штаба, Иванов, Бадин, а позднее в него вошли Чемоданов, Нагайчук, Витюков.

Понимая, что захваченный колчаковцами Зимник держит под постоянной угрозой весь повстанческий район, штаб разработал план захвата села. Предварительно туда была послана лыжная разведка Янчика. Оставив в засаде своих людей, Мариан осторожно пробрался во двор дома своего бойца Полилея. Тихо открыл дверь избы и при свете коптилки увидел в разных позах спящих солдат. В избу полетели две самодельные гранаты. Оглушительные взрывы раскололи тишину. Поднялась беспорядочная стрельба, но Янчик был уже около своих товарищей.

Почти до утра ждали в засаде бойцы. И вот со стороны Зимника показался разъезд белых. Отрезав всадников от деревни, партизаны открыли по врагу дружный огонь. Увязая в снегу, вражеские конники бросились к соседнему хутору. Красные окружили хутор. Поняв, что сопротивление бесполезно, белые сдались. Нашим бойцам досталось 17 оседланных коней. столько же винтовок, более 2-х тысяч патронов.

Когда прибыл отряд Толстикова, двинулись к Зимнику. Сражаться не пришлось: белые вояки вовремя дали стрекача. Однако после себя они оставили страшную память. Колчаковцы сожгли школу и несколько домов. За мостом лежало множество трупов местных жителей. Здесь же было опознано тело красного партизана Ивана Дарового. Палачи вырезали у героя на спине ремни, отрезали уши, выкололи глаза и выстрелом в рот убили. Звери! На свежей братской могиле все поклялись: “Месть и только месть!”

... В середине марта колчаковцы предприняли вылазку в сторону Долгого Моста. Было ясно, что отряду Мурашкина грозит изоляция и полное уничтожение. Штаб фронта дал соответствующие указания Мурашкину и отправил ему в помощь усиленный лыжниками отряд Шпиндера. Красные решили дать бой противнику в Долгом Мосту.

Начались приготовления. Тем временем белые заняли Пушкино и приблизились к Долгому Мосту. На окопы повстанцев обрушился сильнейший огонь, а затем белые повели на село наступление. Но странно: окопы казались вымершими. Когда же до них осталось лишь 50 метров, случилось неожиданное. Они ожили и встретили “гостей” дружным залпом из разнокалиберного оружия.

Озлобленный враг лез напролом, но и спереди, и с флангов колчаковцев косили партизанские пули. А в завершение всего повстанцы поднялись из окопов, и хриплое “ура” погнало солдат назад. Враг с остатками сил укрылся в Пушкино и стал ждать подкрепления. Но партизаны сделали все возможное, чтобы помешать их соединению. Отряд Шпиндера сразу же занял Залипье, лыжники Янчика преследовали врaга по пятам.

Выйдя на опушку чащи, Янчик с бойцом Мутовиным заметили на поляне стоящих рядом двух офицеров и фельдфебеля, отдававших приказания для атаки. Решение созрело мгновенно. Прошло несколько минут, и офицеры уже валялись снегу, сраженные снайперскими выстрелами. Внезапная паника тотчас охватила белых. Она усилилась, когда лыжники дружно ударили по колчаковцам с тыла, а их поддержали из деревни. Беспорядочно отстреливаясь, белые с остатками отряда из Пушкино удрали в Абан.

В этих боях колчаковцы потеряли около роты солдат, двух офицеров. Партизанам досталось много винтовок, патронов, гранат. На месте боя было собрано огромное количество стреляных гильз, которые пошли для перезаряжания в мастерских.

По пути в Апано-Ключи повстанцами был задержан подозрительный человек. У него под конным седлом нашли запечатанный пакет. Расшифрованные политссыльным Трейманом документы представляли исключительную ценность.

Как-то в Зимник приехал на своем коне паренек лет 18-ти, вооруженный револьвером и саблей.

-Хочу посчитаться с беляками за смерть родителей, - говорит он. - Прошу принять в отряд.

Его определили в разведку. Смелый и находчивый в бою, общительный и веселый, он пользовался среди бойцов уважением, а те ласкательно и любовно звали молодого разедчика Мосей.

Однажды нужно было послать в сторону Абана опытного разведчика. Вызвался Мося. И когда командир дал согласие, боец был несказанно рад.

Невдалеке от Абана разведчик заметил разъезд белых, двигавшихся в его сторону. Пришлось уходить. Однако усталый конь не мог выдержать длительной езды, и Мося свернул к ближайшему хутору. В одной из изб стал ждать приближавшихся всадников. Когда те показались на тропинке, разведчик из карабина без промаха начал снимать одного за другим. Количество трупов увеличивалось Колчаковцы топтались на месте. Но троим все-таки удалось, утопая в снегу, стороной подойти к избе. Двоих Мося успел за застрелить, а третий бросил в окно гранату. Боец поймал ее на лету и хотел швырнуть обратно, но вражья пуля попала в голову храбреца.

Так погиб героической смертью молодой партизан Моисей Экхайзер. Он выполнил свое обещание: отомстил за смерть родителей. На снегу остались лежать 23 вражеских трупа.

В конце марте поступили в сведения о готовящемся наступлении белых на Зимник, где базировался отряд Толстикова. Чтобы упредить противника, в сторону Абана отправили лыжную команду и конный взвод.

На рассвете со строны Абана послышался конский топот. Бойцы насторожились. Вот мимо во весь опор проскакали наши разведчики, затем появилась разведка белых. Следом двигался обоз. Одна, десять, двадцать, тридцать подвод...

Прогремел выстрел. Бойцы, выбирая цель, открыли огонь. На дороге все смешалось. Ржали лошади, падали из саней люди. Живые в панике бежали, стараясь укрыться за ближайшим кустарником, сосной.

Вскоре все было кончено. Партизаны собрали много оружия, патронов и других ценных вещей и без потерь вернулись в Зимник. Их встретили торжественно. Хлебосольные хозяйки приготовили горячую пищу, а командование разрешило даже выдать на каждого по "чарке". Повстанцы неоднократно делали вылазки до самого Абана, перехватывали связных, разведчиков, дозорных, снимали посты. Гарнизон в Абане чувствовал себя неуютно. Поражения в боях с красными действовали угнетающе на колчаковцев, снижали их боевой и моральный дух.

В мае из Тасеева прибыла делегация для переговоров об объединении Тасеевского, Абанского и Апанского фронтов под единым руководством. Того требовала сама обстановка. Переговоры закончились успешно. По всем вопросам была достигнута согласованность.

В том же месяце агентурная разведка донесла, что из Канска в Абан вышел обоз с боеприпасами, снаряжением и пополнением людьми для гарнизона. Обоз решили встретить юго-западнее Абана, у моста через речку. Мост заминировали самодельными фугасными минами.

Взрывники прильнули в земле. Когда белогвардейцы вступили на мост, раздались один за другим два взрыва. А когда дым рассеялся, на месте фугасов, кроме огромных воронок, ничего не было.

Вскоре колчаковцы попытались еще раз выбить партизан из Долгого Моста. Село было ключевым в районе и захват его несомненно поставил бы под угрозу снабжение партизанских тылов всем необходимым и сообщение внутри фронта.

Штаб принял необходимые меры. Часть отряда, насчитывавшего уже 250 человек, была посажена на коней. Люди получили дополнительное вооружение, укреплялись оборонительные сооружения. Не только бойцы, но и все жители заявили, что они не отдадут родного села врагу.

Встретив решительный отпор у Долгого Моста, колчаковцы с большими потерями вернулись в Абан и до конца июня не пытались тревожить партизан на этом направлении.

С наступлением тепла в партизанских соединениях прошла некоторая реорганизация. Вместо пехотных отрядов и лыжной команды (в Апано-Ключах) были созданы три кавалерийских эскадрона и конная разведка при штабе. Командирами эскадронов были утверждены Шпиндер, Толстиков, Иванов, а конной разведки—Янчик.

Сменилось и руководство Абанского гарнизона. С поста начальника гарнизона и командира частей был снят палач Пальмин, как не оправдавший надежд командования. Его место занял подполковник Цитович.

Лето развязало партизанам руки. Тайга стала для них отчим домом. Повстанцы не оставляли безнаказанными ни одного случая грабежа, издевательства над жителями со стороны врага.

Колчаковцы для борьбы с красными создавали вооруженные дружины из кулаков, торговцев, самогонщиков и прочих антисоветских элементов. Нередко в дружины попадали мобилизованные бедняки, середняки, сочувствующие Советской власти. С такими устанавливалась тесная связь, нередко способствующая получению партизанами ценных сведений, оружия, медикаментов.

Вот один из фактов. Из Устьянска прибыл крестьянин и сообщил в штаб, что мужиков мобилизуют в дружину, но они туда идти не хотят. В штабе им посоветовали сделать вид, что готовы помогать Колчаку. Вскоре 7 человек с винтовками пополняли партизанский отряд.

Памятен случай, когда взвод красных конников захватил обоз белых с почтой. При вскрытии посылок обнаружились ценные вещи, которые колчаковцы награбили у населения и намеревались отправить своим родственникам. Все вещи были возвращены пострадавшим.

Как-то из деревни Ново-Успенка в штаб прибыл представитель от крестьян и сообщил, что колчаковцы приказали собрать и доставить в Иланск продовольствие: мясо, сало, масло, муку, крупу, фураж, овес, сено. Не выполнить приказ - запорют шомполами, а то и расстреляют. Но и терять такое добро жалко. Сделано было вот что. Напротив Елани красные встретили обоз и захватили его. У врага опять вышла осечка. Виноваты повстанцы, а их - ищи, как ветер в поле.

Тогда же красные задумали дерзкую операцию и провели ее с блеском. Эскадрон партизан, командовал которым Шпиндер, занял Устьянск без боя. Сам Шпиндер в форме белогвардейского офицера с несколькими бойцами явился в больницу. Услышав версию, что отряд колчаковцев подвергся в пути нападению и требуются медикаменты, врач любезно предоставил "его высокоблагородию" все необходимое.

Инструмент и медикаменты упаковали в ящики. Рассыпаясь в благодарностях к врачу, Шпиндер коротко бросил: "Поехали, товарищи!". "Шутка" оказалась некстати. С врачом приключился удар.

А сколько шуму наделала другая операция. Давно партизаны хотели свести счеты с начальником дружины Федотовым, да случая не было. А тут как раз церковный праздник. Конная разведка Янчика, находящаяся в тот день в деревне Будники, решила "навестить" старого знакомого.

-Офицеры и солдаты во хмелю, - рассудили ребята. - Охрана - не помеха.

Задумано - сделано. Вооруженные карабинами, ружьями и гранатами разведчики сбили посты, проскочили мост и оказались на центральной улице. Вот и дом Федотова. И тут прямо на партизан двигается колонна солдат, которая, завидев смельчаков, открывает по ним бешеную стрельбу. Свернули в переулок, а там тоже белогвардейцы. Встреча была так неожиданна, что раздумывать не приходилось. Разведчики с ходу врезались в гущу белых и, оставив в замешательстве врага, стали удаляться от села. Запоздало ударил пулемет, но разведка была вне досягаемости.

Не все получалось гладко и у красных. Были неудачи. Так, в мае, прибыв в Канарай, Апанович созвал совещание командиров, где был разработан детальный план предстоящего наступления всех подразделений и отрядов на Абан.

На следующий день оно началось. Видимо, где-то была допущена ошибка в разработке наступления, так как операция, рассчитанная на внезапность и быстроту, явно не удалась. Сказались и недостаток патронов, и отсутствие опыта в проведении операции такого масштаба. Когда тасеевцы переправлялись через реку, колчаковцы с помощью местных кулаков открыли плотину. Вода преградила путь наступающим и те отступили. Не получив поддержки соседей и понеся потери, апанцы повернули назад.

А к вечеру в Зимник пришла подвода без возницы. Под грязным рядном находился страшный груз: трупы трех партизан, порубленных на куски, и пакет с ультиматумом: прекратить дальнейшую борьбу. Ясно, что предложение никого не напугало, но красные готовились ко всему.

Наступила пора весеннего сева. Разведка донесла, что абанские дружинники на своих полях сеют яровые под охраной солдат. Эскадрон Шпиндера сделал налет на дружинников. В плен попали 50 человек с оружием. Красные захватили несколько десятков подвод с зерном, фуражом и сельхозинвентарем. Семена и инвентарь были розданы нуждающим и, в первую очередь, пострадавшим от колчаковцев.

В это время партизанское движение в Приенисейском крае приняло такой размах, что командование Колчака отнарядило в свои тылы большие воинские силы для наведения "порядка". Противнику удалось потеснить партизан на Кучеровском и Шиткинском фронтах. Поступили сведения, что из Канска в Абан также движется большая колонна противника с пушками и пулеметами. Стало ясно, что Колчак навсегда решил покончнить с партизанами от Тасеева до Шиткина.

В начале второй половины июня началась эвакуация партизанской армии. В тайгу, на восток уходили сотни подвод с больными, ранеными, детьми, со всем скарбом. В арьергарде двигались пехотные отряды, по дороге делая внезапные удары по врагу.

Заняв оставленные красными Апано-Ключи, белые устроили кровавую расправу над населением. Десятки мужчин и женщин были выпороты, а в числе расстрелянных оказались братья Иван и Алексей Колпаковы... 

Как бы чувствуя это, с тяжестью в сердце покидали партизаны насиженные места, все дальше уходя в глубь тайги. Слез не было. Сердца будто окаменели Но люди шли и шли через непроходимые топи, гари и лесные завалы, унося в сердцах смертельную ненависть к врагу.

Встали лагерем на берегу многоводной красавицы-Бирюсы. Здесь, кроме апанцев, выше Покатеева и Хандальска расположились повстанцы Кучеровского фронта, а ниже Усть-Кайтыма—партизаны и беженцы Тасеева. Образовалась Таежная республика. Она-то и показала свою силу в знаменитом Кайтымском бою.

8-15 августа в деревне Щекотурово проходил 1-й объединенный армейский съезд, на котором присутствовали делегаты всех фронтов. Вместо отдельных отрядов была создана по образцу Красной Армии регулярная армия. На съезде избрали Армейский военный Совет и штаб во главе с командующим армией. Общее руководство действиями Апанского участка теперь осуществлял Витюков.

Выполняя решения 2-го съезда армии, который проходил в Бакчете, партизанские соединения в конце ноября предприняли наступление по всему фронту.

28 декабря 1919 года передовые части повстанцев вступили в Канск. Солдаты 32, 55 и 56-го полков и артдивизиона колчаковской армии, арестовав своих офицеров, сдали город без боя. Казачий полк был разоружен.

Тем временем отряды Апанского участка под командованием Апановича, Дворяткина, Нагайчука, Чемоданова, Толстикова, Грицая, Витюкова, действуя в направлении Апано-Ключей - станция Иланская, разгромили гарнизоны белых в Абане, Курае, Ношино, Устьянске, Сретенке, Соколовке и других населенных пунктах. Были пленены матерый палач Пальмин и купец Мутовин.

Вступив в Иланск, апанцы вместе с железнодорожниками разоружили колчаковцев и дружинников и вместе с канскими частями двинулись на восток, преследуя эшелоны белочехов.

В жесточайших боях на подступах к Ингашу и Тинской партизаны разбили полк белочехов, сбросили их бронепоезд под откос.

В январе 1920 года на станции Юрты повстанцы встретились с 30-й дивизией 5-ой Красной Армии и вместе с нею преследовали колчаковцев до Селенги.

По призыву В. И. Ленина многие из апанцев ушли добровольцами на другие фронты гражданской войны и активно участвовали в разгроме войск Врангеля, банд Махно, Унгерна, подавлении Кронштадтского мятежа.

Дела отважных красных партизан останутся навечно в памяти потомков и грядущих поколений.

______________________________________________________________